Очень взволнованным и ярким было выступление отца. Он называл десятки имен и фамилий учеников. Вспомнил поименно всех учителей той поры. По его предложению мы почтили память ребят и учителей, кто погиб на войне!
Из воспоминаний Натальи Андреевны:
Мы посетили Музей славы завода. Автобусная экскурсия по “поселку” показала нам, как преобразился наш поселок. Мы ничего не узнавали. На месте бараков выросли восьмиэтажные дома, новый красавец Дворец культуры – вместо деревянного клуба. Новые улицы, новые названия. Это уже не отдаленный поселок в 28 км от Казани, а ее район – Советский.
Семнадцатого марта во Дворце культуры была встреча “От всей души” с теми, кто после войны остался в поселке, с работниками завода и теперешними учителями и учениками нашей школы. Снова узнавания, объятия и слезы радости.
Вечером товарищеский ужин в ресторане и нескончаемые ночные беседы и воспоминания в гостинице.
Учительница литературы и мамина подруга Ольга Владимировна Сытина вспоминает:
Ну и, конечно, ресторан, отдельный голубой зал с аляповатым золотом, с “космическим” потолком и татарской кухней. Покричали, повеселились, потанцевали. Как и не было 40 лет.
Вот такое письмо после возвращения в Ленинград написала нашим родителям Эди Строганова:
Весь груз прожитых лет сброшен; привычная колея, быт, работа, муж, дети, внуки, дом, радости и заботы – целая жизнь где-то далеко. Через два летных часа от Ленинграда до Казани, нет, даже в Ленинградском аэропорту, где произошла первая встреча, все куда-то отошло. А уже в Дербышках, в общежитии, где я встретила всех вас, было замечательное чувство невесомости. Я была – и меня не было; была та же девчонка, но которая теперь смогла оценить вас тогдашних.
Эти два ни с чем не сравнимых дня я буду помнить всю жизнь. За эти два дня была снова прожита наша жизнь в Дербышках, такая трудная и такая легкая, какая может быть только в юности.
После возвращения из Казани мама и Володя вместе с несколькими бывшими учениками школы, живущими в Москве, взялись за составление альманаха о тех годах со множеством воспоминаний, фотографий, документов.
Работа была трудоемкая, но радостная. Велась она в родительской квартире, и главную роль в ней играла мама. Володя оформил, собственноручно “издал” и переплел все шестьдесят комплектов этого двухтомника.
В начале 1986 года, после выхода альманаха, мама, Володя и Юра поехали в Ленинград, где они жили на квартире Лели Громовой и где очень тепло встретились с бывшими учениками из Дербышек – в том числе с теми, кто не сумел добраться до Казани. Там и были розданы двухтомники, а еще раньше часть книг была разослана по разным городам.
После отъезда из Ленинграда бурная и очень искренняя Лелька Громова неожиданно перешла с мамой на “ты”, начала звать ее по имени. Это очень нравилось маме.
Моя родная, Ася – Анна Львовна!
Не потому, что с праздником хочу поздравить! Душа волнуется за тебя, мое солнышко. Надеюсь, поправилась и уже дома воюешь со своими мужиками. А мужиков-то бог послал – ого! – каких! А бородатый – хорош! Больше сказать нечего, точка. Слов нет, да и не надо их – слов-то. Хорошо хоть поглядеть на других-то.
Юре огромное спасибо, вот уж любит подарки дарить! Мир в его очках лучше увидела. А надо ли? Зато по ночам Фолкнера или Цветаеву “воочию”… Танечка тоже при очках теперь… Право, молодец, огромное ему спасибо.
Он (Володя. – Ред.), безусловно, редкий человек – умный, терпимый, все и всех понимающий без слов. Какая радость иметь такого сына. Любим мы своих детей, а все же понимание детей – это большая редкость. Лучше не будем говорить о грустном.
Володе – от нее же:
Володечка! Мой золотой бородатый мальчик! Мое молчание – не причина для забвения. Всегда помню, люблю, даже более того. Звонить “средствов” нет. Везде “крен” с левого борта. Ну, а в остальном… прекрасная маркиза… Ночью, когда не сплю, прокручиваю кино из образов Аси и всех вас, мои дорогие. Как так случилось, что Ася стала дороже родной матери, Бог судит.
От Лени Портера, инженера, математика, поэта:
Дорогая Анна Львовна!
Не иссякает и никогда не иссякнет мое восхищение Вами, моя любовь и благодарность Вам за то, что Вы озарили мое детство и пожилые годы.
Какое счастье, что идея казанской встречи возникла у Вас, когда мы все были здоровы и подвижны. Страшно подумать, как бы мы жили без этой встречи и последующих лет.
Целую Ваши руки, желаю здоровья Вам и Вашему дому, много лет сохранения жизнерадостности и высокой духовности.
Ваш Леня.
От Лельки:
А как Вам наш любименький М. Б.?
Вот с кого надо “патрет” писать! Хозяин своего слова и настроения. А все же хорошо, что М. Б. в Ленинград не приехал, он бы нам “лирики поубавил”, и все мы опять вращались бы вокруг его орбиты. Мера нашей любви к нему неисчерпаема, а то был Ваш звездный час!
Письма Асе от братьев становятся грустнее. Леонид жил в Луцке со своей второй женой Олей. Вот его письмо:
Меня удивляет и беспокоит твое молчание. Я было привык к тому, что ты в свое время (не так давно) от поры до времени сообщала о себе короткой весточкой, а в последнее время я не имею с тобой никакой связи.
Если не имеешь времени и охоты писать, позвони вечером, мой телефон 2-79-79, я буду счастлив услышать твой голос. Вообще это дико – иметь домашние телефоны и не использовать их для связи с родными накануне ухода на покой.
Поверь, что сейчас проснувшееся у меня чувство родственности – хорошее лекарство против всяческих недомоганий, которые уже дают себя чувствовать.
Приезжай, родная моя, погости у меня, примем тебя любовно, заботливо и гостеприимно. А самое главное, увидимся! Черт его знает, что с нами может случиться завтра.
Умер Леонид в 1981 году. Володя вспоминает:
На похоронах Леонида в Луцке… Гроб. Голова с православной какой-то лентой на лбу. Между головой и еле видимыми руками металлическая “кольчуга” из орденов, медалей, знаков и значков. Сплошь. В пальцах рук – пачка бумаг. Эти бумаги – благодарности за подписью Верх. Главн. Сталина, была и такая форма награждения. А среди этого металла – вырезанный откуда-то… могендовид из бумаги…
